Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.
Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.
Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…
Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.
Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел
Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.
Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.
Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.
Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.
Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».
Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».
Популярные биографии
Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич
,
Генрих Бруннер
Па́вел Гаври́лович Виногра́дов (англ. Paul Vinogradoff ; 1854-1925) - русский историк-медиевист и правовед .
Биография
Имел дворянское происхождение: сын директора училищ Костромской губернии .
Научная сфера
П. Г. Виноградов уже в студенческие годы интересовался социальными проблемами истории; в центре его научных интересов находились проблемы происхождения и развития западноевропейского феодализма , правовая и социальная история Средневековья . Тема студенческого сочинения, которое было отмечено золотой медалью, а затем и магистерской диссертации «Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии» (СПб., 1880) была специально предложена его учителем под интересы ученика.
Далеко от научных интересов самого учителя оказалась и докторская диссертация П. Г. Виноградова, посвящённая истории средневековой Англии - «Исследования по социальной истории Англии в средние века» (1887). В дальнейшем он продолжал исследования проблемы происхождения английского феодализма, истории английского манора : изучая его сложную хозяйственную структуру и взаимоотношения с деревенской общиной, он пришел к выводу, что «история аграрных отношений не может быть объяснена из первоначального рабства и помещичьей власти. На ней ясно отразилось постепенное вырождение свободы » . По признанию английских историков, Виноградов открыл им их собственную историю .
Семья
- Отец: Гавриил Киприанович (1810-1885), педагог и общественный деятель.
- Мать: Елена Павловна (урожд. Кобелева), дочь генерала П. Д. Кобелева .
- Жена: Луиза Станг.
- Дочь: Елена (1898-?).
- Сын: Игорь (1901-1987), сотрудник Би-би-си .
- Сестра: Елизавета Гавриловна Соколова (1856-1940), директор 5-й женской гимназии в Москве, мать поэтессы Тэа Эс (Наталии Николаевны Соколовой)
Основные работы
- Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии. СПб., 1880
- Исследования по социальной истории Англии в средние века. СПб., 1887
- Средневековое поместье в Англии. СПб., 1911.
- Очерки теории права. М., 1915
- Виноградов П. Г. . - М .: Издательский дом «Территория будущего», 2008. - 576 с. - (Университетская библиотека Александра Погорельского»). - ISBN 5-91129-006-5 .
Напишите отзыв о статье "Виноградов, Павел Гаврилович"
Примечания
Литература
- Антощенко А. В. Русский либерал-англофил Павел Гаврилович Виноградов. Петрозаводск, 2010.
- Антощенко А. В. Диссертации П. Г. Виноградова // Мир историка. Вып. 6. Омск, 2010. С. 85-120.
- Антощенко А. В. Долгое краткое возвращение в alma mater // Мир историка. Вып. 5. Омск, 2009. С. 178-205.
- Волков В. А., Куликова М. В., Логинов В. С. Московские профессора XVIII - начала XX веков. Гуманитарные и общественные науки. - М .: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2006. - С. 50-51. - 300 с. - 2 000 экз. - ISBN 5-8037-0164-5.
- Малинов А. В. Павел Гаврилович Виноградов: Социально-историческая и методологическая концепция. - СПб.: Нестор, 2005. - 216 с.
- Томсинов В. А. Павел Гаврилович Виноградов (1854-1925) // Российские правоведы XVIII-XX веков: Очерки жизни и творчества. В 2-х томах (Том 2). - М ., 2007. - С. 84-135. - 672 с. - («Русское юридическое наследие»). - 1000 экз. - ISBN 978-5-8078-0145-6 .
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- Виноградов Павел Гаврилович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
Ссылки
- Сорокина М. Ю.
- на официальном сайте РАН
Отрывок, характеризующий Виноградов, Павел Гаврилович
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
А. В. Антощенко
Россия на переломе
(О проблемах российской истории в публицистике П. Г. Виноградова)
Всемирную известность выдающемуся русскому историку Павлу Гавриловичу Виноградову (1854–1925) принесли его работы по средневековой истории Англии и историческому правоведению. Однако, как и большинство либерально настроенной профессуры в России конца XIX – начала XX в., он уделял значительное внимание историческому прошлому своей родины, без чего немыслимым было определение перспектив ее развития и сознательное участие в общественной деятельности. Если в 1870-1880-е гг. во время учебы в Московском университете, научных командировок в Германию, Италию, Англию шло становление его как ученого, то с 1890-х гг. все более отчетливо обозначилось стремление историка занять активную общественную позицию. «Профессор всеобщей истории не может сидеть у себя в углу», – это обращение к ученикам не было пустой фразой. По справедливому замечанию К. Паркера: «Он не видел разрыва между своей профессиональной и общественной деятельностью: действительно мы можем видеть свободное течение идей между ними» . Общетеоретические основания исторических построений П. Г. Виноградова следует рассматривать и как базис для выработки его либеральной программы , а обращение к истории России – как необходимую основу для определения ее ведущих положений.
I
Причиной первого обращения П. Г. Виноградова к проблемам истории послужил, казалось бы, случайный факт – приглашение прочесть Ильчестерские лекции в Оксфорде о славянофильстве в русской культуре . Слушавший лекции Г. Фишер вспоминал впоследствии: «Это было, как мне кажется, одно из лучших по построению и самое выразительное из выступлений, которые я когда-либо слышал, и некоторые из его фраз до сих пор звучат в памяти. Он говорил, например, о страсти к «неусеченной жизни» как одном из признаков того романтического славянофильского национализма <…> который отрицал дух западной культуры <…> Виноградов, конечно же, принадлежал к противоположной школе, но он тем не менее рисовал мощную и отнюдь не без симпатии картину славянофильского движения в его различных проявлениях, литературных, философских, политических, художественных, и был полностью готов принять их влияние» . Таким образом, чтение лекций стало первым шагом на пути определения историком своего места в общественном движении в России.
Со своим отношением к славянофильству и западничеству П. Г. Виноградов по возвращении из Англии познакомил и российскую публику . Если англичан более заинтересовало славянофильство как проявление загадочной русской души, то в России единомышленники П. Г. Виноградова обратили большее внимание на его выступление о Т. Н. Грановском. В воссозданном автором облике признанного лидера зарождающегося российского либерализма западнической ориентации подчеркивались те черты ученого и гражданина, которые стали образцом для последующих поколений московской профессуры. Европейская образованность, позволившая синтезировать лучшие достижения крупнейших предшественников в исторической науке, достоинство, основанное на безупречной честности, прогрессивность взглядов и готовность отстаивать справедливость и истину как в стенах университета, так и вне их, человечность – вот те качества, которые привлекали в Грановском продолжателей его традиции в Московском университете и прежде всего – П. Г. Виноградова .
Выступления о славянофилах и Т. Н. Грановском были проявлением все более отчетливо осознаваемой П. Г. Виноградовым тяги к широкой общественной деятельности. Не случайно лекция о славянофилах была прочитана «в пользу бесплатных столовых и сельских библиотек в местностях, пострадавших от неурожая и эпидемии» , а о Т. Н. Грановском – в пользу комитета грамотности. В условиях оживления деятельности общественности в начале 1890-х гг. П. Г. Виноградов не мог уже довольствоваться лишь язвительными историческими параллелями между разлагающейся Римской империей и современным положением России в лекциях и критикой существующих порядков в узком кругу единомышленников. Его деятельная натура стремилась к практическим результатам. Основные направления общественной деятельности историка были тесно взаимосвязаны. Ими стали, во-первых, пропаганда представлений о государственном и общественном устройстве передовых западных стран и, во-вторых, активное участие в просветительских организациях и городском самоуправлении.
Важность просвещения и профессиональная вовлеченность историка в дело образования вполне естественно определили, что именно в этой сфере проявился первоначально общественный темперамент П. Г. Виноградова . Начав с «малых дел» – написания учебников по истории, создания исторического общества, участия в работе комитета грамотности, руководства училищной комиссией Московской городской думы и педагогическим обществом при Московском университете, – Павел Гаврилович постепенно пришел к выводу о необходимости изменения всей системы школьного образования в России. Основной идеей проекта, представленного им в igoo г. на заседаниях специально созванной министерством народного просвещения комиссии, была последовательная демократизация школы . По мысли историка, система школьного образования должна быть целостной, с тесной взаимосвязью всех ступеней и максимально возможной доступностью всем социальным слоям. Опираясь на европейский опыт (особенно скандинавских стран ), он последовательно проводил мысль, что школа должна содействовать не дифференциации общественных слоев вследствие получения ими различного по объему и качеству образования, а, напротив, их сближению и расширению среднего образованного класса.
Напряженная работа в общественных просветительских организациях, городской думе, участие в разработке проекта реформы среднего образования не отодвигали в жизни П. Г. Виноградова на второй план главный «просветительный орган» – университет. Его роль здесь не ограничивалась чтением ведущих курсов по всеобщей истории или великолепно поставленными в методическом отношении семинара. Все более отчетливо в стенах Круглой залы, где заседал профессорский совет Московского университета, звучал голос ординарного профессора П. Г. Виноградова об общественном значении университета и необходимых преобразованиях в его управлении. Наиболее полно его мысли о назревших изменениях в университетском образовании выразились в статье «Учебное дело в наших университетах» .
Сам факт предпочтения публичного выступления возможности подать служебный доклад или записку, как это делали многие из его коллег, свидетельствовал о желании П. Г. Виноградова опереться на общественной мнение , а не только на свой личный авторитет известного историка, для того, чтобы быть услышанным властями. За этим стояло ясное осознание им той роли, которую играло общественное мнение в выработке правительственной политики в демократических государствах Западной Европы и Америки, и стремление добиться того же в России.
П. Г. Виноградов последовательно отстаивал идею самоуправления университетских корпораций, которая была существенно урезана университетским уставом 1884 г. Воссоздание автономии университетов, которая признавалась уставом 1863 г., требовалось для последовательной реализации основных начал университетского образования – научной свободы и педагогического авторитета. Сочетание этих двух начал определяло, по мнению Виноградова, значение университета как «центрального просветительного органа», от которого «зависит жизненность всех остальных частей воспитательной системы страны» . Успешное выполнение этой функции университетом возможно только в условиях устранения вмешательства в учебное дело университетов со стороны бюрократии, которая осуществляла его в политических целях. Выступая за академическую свободу, П. Г. Виноградов понимал ее прежде всего как «свободу преподавания», считая, что определение учебных планов и экзаменационных программ должно быть прерогативой факультетского руководства. В данном вопросе он выступал как против сторонников «свободы слушания», так и против поборников «школьного принуждения». Осуществление идей первых, заимствованных из Германии, в условиях России привело бы к усилению бюрократического контроля в виде отделенного от преподавания государственного экзамена. Реализация намерений вторых означала введение принудительного обучения, которое «убьет свободный интерес к науке». В своих предложениях П. Г. Виноградов исходил из необходимости расширения свободы выбора лекционных курсов студентами, а также развития самостоятельности их занятий. Самоуправление профессорской коллегии, по его мнению, обеспечивало естественную основу местной университетской власти, связывая ее с авторитетом наставников, поскольку только последний позволял осуществлять правильное руководство студентами. Вместе с тем, считал П. Г. Виноградов, учащимся должно быть предоставлено право на создание собственных студенческих организаций, что отрицалось не только уставом 1884 г., но и уставом 1863 г. Причем мнение профессора в данном вопросе оказалось радикальнее, чем мог допустить даже такой относительно либеральный министр народного просвещения, как П. С. Ванновский. Признавая важность студенческих организаций для материальной взаимопомощи и в культурно-образовательных целях, Павел Гаврилович выступал за превращение курсовых, факультетских и общеуниверситетских представительных собраний студентов в инструмент выработки у них навыков законного выражения общественного мнения под руководством заслуживших их доверие профессоров. Именно так были организованы под руководством комиссии, возглавляемой П. Г. Виноградовым, курсовые и факультетские совещания в Московском университете в ноябре 1901 г., названные одним из участников «студенческим парламентом». При их проведении были последовательно реализованы принципы: выборности, свободного обсуждения вопроса и тайного голосования, подчинения мнению большинства при уважении права меньшинства на особое мнение. Непризнание такого характера деятельности студенческих организаций министром стало одной из причин добровольной отставки историка, решившего вскоре после этого уехать из России .
II
После отъезда в Канны у П. Г. Виноградова завязалась переписка с П. Б. Струве, который предложил ему сотрудничать в «Освобождении». Павел Гаврилович согласился и высоко оценил статью с программным заявлением редакции. «Статьей я очень доволен и готов подписать каждую ее мысль» , -писал П. Г. Виноградов, сочувствовавший идее объединения всех антибюрократических сил, с патриотических позиций выступающих за новую Россию. В качестве «замечания» историк предлагал пояснить, каким образом могут действовать те, к кому обращался редактор. Собственной конкретной программы у него в этот момент не было. «Способы действия не могут быть, конечно, указаны для каждого конкретного случая, – пояснял свою мысль Виноградов, – но необходимо всеми мерами и при всяком случае заявлять о беззакониях и злых последствиях существующего порядка» .
Появившиеся вскоре на страницах «Освобождения» статьи П. Г. Виноградова, подписанные «абв», содержали резкую критику правительственной политики в области образования . Раскрывая непоследовательность мероприятий, осуществлявшихся министрами народного просвещения П. С. Ванновским и Г. Э. Зенгером, историк противопоставлял им собственное видение путей решения университетского вопроса через предоставление университетам автономии, а студентам – права на собственные организации, в которых те могли бы под руководством профессоров выражать мнение по всем затрагивающим их вопросам. Однако полностью решить проблему студенческих выступлений, считал историк, возможно лишь изменением строя общественной жизни.
Важным моментом в определении исторических перспектив развития России, повлиявшим на выработку либеральной программы П. Г. Виноградовым, стало предложение прочесть лекции во время летней сессии 1902 г. в Кембриджском университете. Это позволило ему детализировать собственное видение изменений в России второй половины XIX – начал а XX вв. Важнейшим событием, определившим вступление России в новую историю, он считал проведение реформ 1860-х годов. По мнению историка, они были выражением «духа времени» . Главным условием успеха преобразований он признавал сотрудничество правительства с образованным меньшинством, наделенным идеалами справедливости и независимым мышлением.
Основу социального переустройства составило освобождение крестьян, охарактеризованное П. Г. Виноградовым как «мирная революция», которая изменила экономическую структуру общества, вызвав к жизни другие реформы – политическую, административную и правовую. Тем самым было положено начало переходу от общества, основанного на принудительном труде лично зависимых тружеников – крестьян, к обществу, основу которого составлял вольнонаемный труд. Введение земского самоуправления означало первый шаг в движении от старого режима централизованного бюрократического управления, опиравшегося на дворянство и защищавшего его сословные интересы, к новому – с участием общества и в интересах всех его членов. Проведение правовой реформы, в положениях которой нашли воплощение лучшие достижения западноевропейской правовой мысли и практики применительно к российским условиям, должно было привести к утверждению современных политических достижений. Таким образом, реформы рассматривались историком как средство постепенного формирования гражданского общества, основанного на самодеятельности свободных граждан, права которых защищены законом.
Высоко оценивая реформы, П. Г. Виноградов вполне отчетливо видел и их недостатки. Освобожденное крестьянство осталось в особом, приниженном состоянии. Сохранение общины, которое, по его мнению, могло вполне сочетаться с распространением на нее, как юридическое лицо, общих правовых норм, привело к зависимости крестьян от этого древнего института. Законодательством они рассматривались как низшая страта, на которую не распространялись многие нормы права, действующие в отношении других социальных слоев. Наиболее вопиющим примером этого служило сохранение телесных наказаний крестьян. Помимо этого, крестьяне получили земельные наделы и угодья, которые были и меньше по размерам, и хуже по качеству в сравнении с теми, что они имели до освобождения, а усиливающийся налоговый гнет государства приводил к их обнищанию .
Вместе с тем П. Г. Виноградов подчеркивал, что правительство принимало все меры к тому, чтобы сохранить привилегированное положение дворянства, которое начало терять свои экономические позиции после отмены крепостного права. Наиболее ярко стремление сохранить господство помещиков над крестьянами проявилось в создании института земских начальников. Введение этой должности, исполнитель которой сосредотачивал в своих руках полицейскую и административную власть и назначался губернатором из дворян, означало, по его мнению, отход от принципов судебной реформы 1864 г. Закон о земских начальниках означал «установление диктатуры», служащей укреплению центральной бюрократии, с одной стороны, и местного дворянства, с другой.
Важнейшей среди реформ 1860-х годов было введение местного самоуправления. Однако и здесь П. Г. Виноградов отмечал половинчатость и непоследовательность проведенных мер. Половинчатость реформы, отразившая, по его словам, «компромисс между либеральными идеалами и бюрократическими ограничениями», сказалась и в определении компетенции и властных полномочий земских органов. Законодатели исходили из стремления ограничить компетенцию земств решением местных хозяйственных дел, сохранив за государством политические. На практике такое разграничение, как отмечал историк, оказывалось невозможным. Вследствие этого создавались условия для постоянного вмешательства бюрократии в дела местного самоуправления, что делало фикцией положение о их самостоятельности в пределах определенной им компетенции.
Еще одним недостатком, сдерживающим развитие земского самоуправления и открывающим лазейку для произвола чиновников, была незавершенность системы земских учреждений. Они были созданы лишь на уровне губерний и уездов. На волостном же уровне все осталось без изменения. Здесь осуществлялось крестьянское самоуправление. Это консервировало замкнутость крестьянского сословия и, как уже говорилось, создавало возможность утверждения произвола бюрократического управления. Надежным заслоном против поползновений центральной бюрократии восстановить привилегии дворянства и всевластие чиновничества было, по мысли П. Г. Виноградова (впрочем, как и многих других земских деятелей), распространение принципов всесословного земского самоуправления на волостной уровень.
П. Г. Виноградов рассматривал земства как «школу большей свободы». Он принадлежал к той части земцев, которые видели в земских учреждениях ростки демократического политического устройства. Всякие попытки бюрократии заморозить эти ростки рассматривались им как проявления политической реакции.
Указывая на предпочтительность мирной трансформации российского общества, П. Г. Виноградов ставил ее в зависимость от правительственной политики. Отсутствие политической воли к изменению существующего положения дел привело историка к признанию вины центральной бюрократии за то, что были упущены все имевшиеся с момента создания земств возможности изменения политического порядка в стране. В конечном счете действия центральной бюрократии были одной из главных причин радикализации требований лидеров общественности, что грозило революцией.
III
На развитие событий в России в 1905 г. П. Г. Виноградов откликнулся рядом статей, среди которых выделялись «Политические письма» и «17-го октября 1905 года», где была изложена личная программа политических изменений в России, близкая октябристам .
Выступая против административного латания государственной машины, П. Г. Виноградов в то же время предостерегал против упований на революцию. Свое собственное место в расстановке политических сил он видел в либеральной центристской группе, представители которой стремятся «к свободе, к активному патриотизму, к раскрытию и врачеванию общественных недугов, но не желающих переворота всех отношений, разрыва с национальным прошлым, рискованной игры неизвестными политическими силами» . При этом им отчетливо осознавалась сложность положения центристов, которые приобретают «решительное значение» на завершающей стадии социальных преобразований, в то время как на начальных этапах преобладает увлечение радикализмом. Таким образом, П. Г. Виноградов отмежевывался от позиции своих бывших соратников, группировавшихся вокруг «Освобождения».
Выделив три основные социально-политические силы в обществе – правительство, интеллигенцию и народ, он определил принципы анализа взаимоотношений между ними, взаимоотношений, от которых зависит политическая ситуация в стране. Выступая против контрастов в характеристиках этих сил, он стремился отметить не только слабые стороны каждой из них, но и достоинства. В своей основе анализ был направлен не на их размежевание, которое может привести к революции, а на поиск условий, которые позволят объединить их усилия в преобразовании общества. Обеспечить органическую трансформацию всего общества и каждой из составляющих его социально-политических групп может утверждение господства права в стране.
Знаток не только средневековой, но и новой истории, П. Г. Виноградов предпочитал развитию страны по пути Франции 1789 г. изменения, подобные произошедшим в Германии в 1848 г. Однако позиция историка не имела ничего общего с правительственной реакцией или консерватизмом славянофильского толка, что выражалось в его представлениях о возможном политическом устройстве России и полномочиях представительных учреждений. Россия должна была стать конституционной монархией. В решении задачи разграничения полномочий историк выступал с критикой как булыгинского проекта, так и предложений радикальной части либералов. В отличие от консерваторов в правительстве он считал невозможным предоставление представителям лишь права на совет и критику деятельности правительства. П. Г. Виноградов настаивал на конституционных полномочиях для русского народного представительства, закрепления за ним решающего голоса в выработке законов, утверждении бюджета и надзоре за правительственной деятельностью. Однако его позиция отличалась и от взглядов радикальной части либералов, возглавляемой П. Н. Милюковым . Аргументация историка была направлена на поиск компромисса между противоборствующими сторонами, который должен был опираться на их благоразумие и понимание того, что распря между ними вредно отразится на интересах государства.
Виноградов Павел Гаврилович (1854 - 1925), профессор всеобщей истории в Московском Университете, выдающийся знаток социальной истории Англии . Автор многочисленных научных трудов, а также известных учебников по истории Западной Европы. По своим политическим взглядам Виноградов примыкал к кадетам . Академик АН СССР (1925; академик Петербургской АН с 1914, академик РАН с 1917). В 1902-1908 и с 1911 годы в Великобритании. Основные труды по аграрной истории средневековой Англии (дал классическую характеристику английской вотчины-манора), историографии.
Виноградов Павел Гаврилович (18(30).XI.1854 - 19.XII.1925) - русский историк-позитивист, один из крупнейших буржуазно-либеральных историков, исследователь истории западно-европейского средневековья (особенно истории Англии). Академик (с 1914 года). Учился в Московском университете. С 1884 года - профессор Московского университета.
В лекционных курсах по древней, средневековой и новой истории Виноградов придавал большое значение изучению собственности и формированию классов, характеристике крестьянской общины, истории аграрных отношений в древности и в средние века, различным формам европейского феодализма. Признавая важность социально-экономических процессов и классового деление общества, Виноградов считал государство надклассовым институтом, родившимся раньше классов, и свой анализ исторического процесса строил по линии отношений между обществом и государством. С этой юридической точки зрения Виноградов видел 2 пути исторического развития в истории Европы – «английский», когда сословиям удалось объединиться и заставить государство ввести парламентскую монархию; в этом случае нет повода для революции (поэтому Виноградов не придает значения английской буржуазной революции); другой путь – «французский», при котором государство противостоит разъединенным сословиям; не встречая серьезного противодействия, оно вырождается в деспотизм - революция становится неизбежной. Французскую буржуазную революцию конца 18 века. Виноградов освещал сочувственно, пока речь шла о ликвидации феодализма, затем отношение к революционной деятельности народных масс стало резко враждебным (последняя партия «порядка», которой сочувствует Виноградов - жирондисты). Оценивая французскую буржуазную революцию в целом, Виноградов считал, что она оказала определяющее влияние на всю историю 19 века. Историю идеологии Виноградов рассматривал в связи с социально-политической обстановкой (эпоху христианства, например, трактовал как идеологическое следствие кризиса Римской империи). Однако этот принцип Виноградов проводил весьма непоследовательно.
Монографические труды Виноградова основаны на обильном новом документальном (архивном) материале. В магистерской диссертации Виноградова «Происхождение феодальных отношений в лангобардской Италии» (1880) исследуется «романский» вариант происхождения западноевропейского феодализма. В противоположность односторонним концепциям германистов и романистов Виноградов доказывал, что феодализм в Италии создавался как на римской (колонат, рост хозяйственной и политической самостоятельности землевладельцев), так и на германской (община лангобардов) основе. Виноградов ошибочно считал, что колонат перерос в отношения крепостничества уже в 3-4 веках н. э., отстаивая концепцию, согласно которой 3 век явился якобы рубежом между античностью и средневековьем.
В докторской диссертации «Исследования по социальной истории Англии в средние века» (1887) и связанной с ней книгой "Villainage in England" (1892) Виноградов исследует «германский» вариант происхождения феодализма. Исключительное место в этих исследованиях занимает история крестьянской общины, интерес к которой диктовался значением этой проблемы в политической и идейной борьбе в России. В противоположность романистам (Сибом), Виноградов показал, что средневековье в Англии открывается не господством крепостной вотчины, а господством свободной общины. Она была этапом в социально-экономической истории английского народа, а не являлась порождением неких племенных особенностей германцев, как полагали германисты, и не возникла в результате организующей роли помещика, как утверждала русская «государственная школа». Виноградов дал ставшую надолго «классической» характеристику английской феодальной вотчины - манора. В его концепции вотчинная теория органически слита с общинной теорией. Он доказывал, что общественные отношения в раннее средневековье развивались от свободы к несвободе - свободное крестьянство лишь к 11 веку попало в зависимость от лорда манора; материальная система, основанная на барщине и крепостничестве, достигла наивысшего расцвета в 12 и особенно в 13 веках. Вместе с тем отношения крестьянина и лорда Виноградов изображал как отношения договорные, в рамках которых осуществляется «разделение труда»: крестьянин кормит помещика, который обязан его защищать; община выступает как орган примирения между ними. В соответствии с этим государство понималось как форма, в которой «разделение труда» принимало вид соподчинения сословий, борьба которых примиряется государством. «Исследования...» Виноградова основаны на широкой базе новых источников. По признанию английских историков, Виноградов открыл англичанам их собственную историю. В частности, Виноградов открыл «Записную книгу» ("Note-book") - сборник, содержащий около 2 тысяч судебных протоколов, служивших материалом для трактата "De legibus et consuetudinibus Angliae" юриста 13 века X. Брактона.
Большое внимание Виноградов уделял историографии. Критериями при оценке научной деятельности историка он считал политические взгляды ученого и уровень современной ему науки. Стоя на позициях буржуазного объективизма, Виноградов считал заслуживающими одинаково положительной оценки как прогрессивные, так и реакционные концепции на том основании, что даже самый реакционный историк вносит вклад в науку.
Виноградов был крупным педагогом (автор учебника по всеобщей истории для гимназий, инициатор создания и редактор «Книги для чтения по истории средних веков» (1906-1910)) и буржуазным общественным деятелем (участник земского движения). В Московском университете он создал свои семинарии, из которых вышло много русских ученых (А. Н. Савин и др.). Конфликт Виноградова с министром народного просвещения Ванновским привел к отставке Виноградова; в 1902 году он уехал в Англию. В Оксфорде, профессором которого Виноградов стал в 1903 году, он также создал семинарии по исследованию социальной истории средних веков, пользовавшиеся мировой известностью. Под редакцией Виноградова вышли многотомные публикации исследований и источников, в том числе серия монографий "Oxford studies in social and legal history" (1909-1927).
Революция 1905 года была для Виноградова поворотным моментом в сторону реакции, что нашло выражение в его «Политических письмах» (1905), в которых он «предостерегал» Россию от повторения пути Франции 1789 года. Смысл этого выступления был показан В. И. Лениным, разоблачившим Виноградова как «...ученого лакея российской буржуазии» (Соч., т. 9, с. 217). Как либерал, Виноградов выступал против политики Столыпина, которая вела к обострению отношений в деревне и к новой «пугачевщине». В 1908 году Виноградов вернулся в Московский университет (совмещая профессуру в университете с профессурой в Оксфорде) и снова выступил против реакционной политики царизма; в 1911 году вместе с другими профессорами подал в отставку в знак протеста против политики министра Кассо. К этому периоду относится труд Виноградова "The growth of the manor" (1 издание 1905 года), вышедший в переработанном виде на русском языке под названием «Средневековое поместье в Англии» (1911). Продолжением "Villainage..." был труд «Английское общество в 11 в.» ("English society in the eleventh century", 1908). В этих трудах Виноградов уже теряет интерес к общине и сосредоточивает внимание на исследовании истории манора (главным образом по вотчинным описям и протоколам вотчинных курий, которые рисуют манор статически и не дают ни динамики манориального хозяйства, ни его связи с внешним миром). Не отрицавший ранее известных элементов борьбы между крестьянином и лордом манора, Виноградов теперь стремится доказать, что с усилением роли лорда возрастали гарантии крестьянской собственности и правового положения земледельца, что в маноре осуществлялась «социальная гармония». В последний период жизни Виноградов оказывается неспособным подняться до больших обобщений, все более и более погружаясь в юридический анализ частностей. После Октябрьской революции Виноградов перешел в английское подданство. В последующие годы работы в Оксфорде опубликовал много новых документальных материалов. После смерти Виноградова его научное наследство было издано Оксфордским университетом ("Collected papers", 1928).
M. А. Алпатов. Москва.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 3. ВАШИНГТОН - ВЯЧКО. 1963.
Литература: Ленин В. И., Чего хотят и чего боятся наши либеральные буржуа? Соч., 4 изд., т. 9; Косминский Е. A., Виноградов П. Г., ст. БСЭ, 1 изд., т. 11: его же, Исследования по агр. истории Англии XIII в., М.-Л., 1947.
Виноградов Павел Гаврилович , русский историк-позитивист, исследователь истории западноевропейского средневековья (особенно истории Англии ), педагог. Защитил магистерскую диссертацию "Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии" (1880). Докторскую диссертацию – “Социальная история Англии в средние века" (1887) и выпустил связанную с ней книгу "Вилланство в Англии" (1892, на английском языке). С 1884 профессор Московского университета. Будучи сторонником университетской автономии, в 1902 подал в отставку и уехал в Великобританию. Там Виноградов продолжил исследования крестьянской общины как в России в условиях перехода от феодализма к капитализму, так и к истории западноевропейской средневековой общины. В противовес Ф. Сибому, Виноградов показал, что средневековье в Англии открывается не господством крепостной вотчины, а господством свободной общины и что общественные отношения в раннем средневековье развиваются от свободы к несвободе. Виноградов дал классическую для своего времени характеристику англ. феод, вотчины - манора. В поздних работах "Рост манора" (1905, на английском языке; русский перевод "Средневековое поместье в Англии", 1911) и "Английское общество в XI в." (1908, на английском языке). Виноградов пытался доказать, что в маноре осуществлялась "социальная гармония". Важное значение имела публикация Виноградовым многочисленных документов по аграрной истории Англии из английских архивов. По признанию самих английских историков, В. как бы открыл им, англичанам, их собственную историю (Соч.: Villainage in England, Oxf., 1892; English society in the 11-th century, Oxf., 1908; Collected papers, v. 1-2, Oxf., 1928). С 1903 проф. Оксфордского ун-та. В период рус. революции 1905- 1907 по своим политическим взглядам Виноградов примыкал к кадетам ("Политические письма" ("Русские ведомости", 1905). В 1908 вернулся в Московский университет (совмещая профессуру в нём с профессурой в Оксфорде), выступал против политики Столыпина. В 1911 в знак протеста против увольнения ряда профессоров вновь подал в отставку. Член Петербургской АН (1914) и ряда иностранных академий. После Октябрьской революции Виноградов перешёл в английское подданство.
Составитель Вадим Врачев. В частности в справочной статье использованы материалы Большой Советской энциклопедии (статья М. А. Алпатова).
Далее читайте:
Историки (биографический справочник).
Литература:
Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 11, с. 225-30;
Косминский Е. А., Исследования по аграрной истории Англии XIII в., М.- Л., 1947, гл. 1.